Каменный клинок - Страница 57

Следующие несколько секунд в каюте кипел настоящий бой: ничуть не деморализованный видом поверженного Соломиным товарища, хозяин электрошока на хорошей скорости атаковал упорно не желающего подставляться под удар Соловья. И несколько раз чуть не добился своей цели: уворачиваясь от его правой руки, Геннадий пару раз здорово приложился о стены конечностями, и один раз чуть не нарвался на контакты лицом.

— Шустрый, сука… — процедил он, отправляя в сторону противника торшер. А через мгновение еле сдержал рвущуюся наружу похвалу: проснувшийся Кошак, умудрившийся сориентироваться, прямо из положения лежа врубил хозяину шокера неплохой «мае-гери».

Куда-то в район одиннадцатого ребра. И увернулся от ответного удара.

— Марш за мной! Молча! Быстро! — выдергивая из тумбочки сумку с документами и деньгами, прошептал Соловей, добивая пропустившего удар в затылок «гостя».

— Что тво… — начал было Кошак, но, увидев перед своим лицом кулак тренера, прервался на полуслове. И, даже не посмотрев в сторону разложенной на стуле одежды, метнулся следом за учителем к дверному проему… …В коридоре было тихо. На цыпочках двигаясь вдоль полуприкрытых дверей в гостевые каюты, Соловей прислушивался к каждому шороху, и сжимал в руках экспроприированные у нападавших ножи. Надеяться на то, что одетого в бронежилет человека можно успокоить касанием шокера, у него не получалось. Добраться до лестницы, ведущей на левый борт, удалось без проблем, а вот дальше пришлось замедлиться: где-то рядом чувствовалось чье-то дыхание. Подняв вверх сжатый кулак, Гена вспомнил, что вместо напарника у него обычный мальчишка и скривился, словно от зубной боли: язык жестов Кошак знать не мог! Однако, к удивлению Соломина, Ленька замер на месте практически мгновенно, и утвердительно кивнул головой, показывая, что понял!

— А, кино… — промелькнувшая по краю сознания мысль заставила Соловья криво улыбнуться и сосредоточиться на планировании следующего шага. Однако удача была на их стороне: на палубе раздался шорох, и силуэт, промелькнув перед готовым к броску парнем, бесшумно двинулся в сторону кормы.

На то, чтобы оказаться за его спиной и полоснуть по горлу ножом, ушло секунд пять. И еще десяток, чтобы аккуратно положить на палубу бьющееся в агонии тело. …На корме было тихо: еле слышно хлюпали волны, ударяющиеся о днище обоих скутеров, дрейфующих рядом с яхтой, и похлопывал флаг, полощущийся на легком ветерке. Ощущения того, что рядом кто-то есть, не было, и Соловей, поманив к себе крадущегося Кошака, кивнул ему в сторону водных мотоциклов.

Не понять бешеной жестикуляции возмущенного до глубины души подростка не смог бы, наверное, разве что даун: растопырив пальцы, он усиленно объяснял Соловью, что кроме них двоих, на корабле еще девять отдыхающих!

— Послал Господь героя, блин… — чуть не взвыл Соломин, и, скорчив страшную рожу, снова приказал пацану плыть в сторону утлого суденышка.

Поняв, что поработать в паре с учителем ему не удастся, Ленька понуро кивнул, сполз в морскую воду и, стараясь не делать резких движений, поплыл к ближайшему скутеру.

— Что ж, пройтись на разведку не помешает… — отгоняя прочь мысли о том, что совершает глупость, подумал Соломин, и, кинув еще один взгляд на голову плывущего мальчишки, сделал шаг назад. И замер, стараясь вжаться в борт: на самой верхней палубе раздался недовольный голос госпожи Карины. Только говорила она на чистом французском языке!

Мужской голос, отвечавший ей, был Соловью не знаком, но властные интонации, то и дело проскальзывающие в нем, свидетельствовали о его привычке командовать: — …вас не касается… Вы сделали свою работу. Этого достаточно. Не лезьте не в свое дело…

Возмущенный голос женщины, попытавшейся что-то возразить, прервался короткой неразборчивой фразой на повышенных тонах еще одного мужчины, видимо, находящегося чуть дальше, чем его командир.

— Они не могли далеко уйти! К скутерам! — выругавшись, прошипел Главный, и перегнулся через планшир, вглядываясь в темноту. — Вон один! Быстрее…

Тень, ласточкой метнувшаяся в воду прямо с верхней палубы, ушла в глубину так профессионально, что у Соловья вдруг вспотели ладони: судя по всему, человек, плывущий к оседлавшему водный мотоцикл пацану, получил подготовку подводного пловца, а, значит, справиться с ним в воде шансов почти не было!

— А вот хрен ты угадал… — подумал Соломин, и, осторожно сдвинувшись назад, без единого плеска ушел под воду…

На то, чтобы стащить Леньку в воду, у боевого пловца ушло секунд десять. Три четверти из которых он потратил на то, чтобы доплыть до скутера. На вопли и бултыхание пытающегося сопротивляться мальчишки он обращал не больше внимания, чем на искорки горящих над ночным океаном звезд: споро зажав горло жертвы локтем левой руки и перевернув Кошака на спину, пловец, загребая правой рукой и ногами, поплыл к яхте.

— Прими… — выдохнул он через минуту, подтягивая наглотавшегося воды, но от этого не менее буйного мальчишку к борту. И посмотрел на наклонившегося над водой товарища.

Клинок вынырнувшего рядом с ним Соловья ушел в его глазницу, а через мгновение, вырвавшись оттуда, полоснул по горлу не успевшего отпрянуть помощника…

Подстегивать Леньку не пришлось — перепуганный до смерти, плывущий, как спринтер на чемпионате мира по плаванию, мальчишка добрался до все еще качающегося на воде скутера чуть ли не быстрее самого Соломина.

— В какой стороне остров, помнишь?

— Какой остров? Где наш отель? — растерянно посмотрел на него Ленька. — Нет, конечно…